Играю не профессию, а человека, его судьбу

• точка зрения
• интервью
• актриса
• кино

В гостях у журнала «Полиция России» актриса театра и кино, театральный режиссёр Анна Липко.

– Анна Геннадьевна, как и когда вы решили стать актрисой?

– Как только родилась (улыбается). Ещё в детском саду во время тихого часа не спала, а мечтала, что войдёт режиссёр и пригласит в кино девочку, которая красивее всех в кровати лежит, как балерина сложив руки. И вертелась, позы принимала несусветные. Тихий час заканчивался, а режиссёр не приходил…

Сцена меня всегда привлекала. С детства занималась вокалом, училась в музыкальной школе. А лет пять назад моя мама попросила перевести в цифровой аналог старую ленту, где наша бабушка поёт. Она не училась театральному искусству, но как читала стихи! И рыдает, и смеётся так артистично! Я посмотрела и поняла, что у меня, наверное, гены.

Когда пришла пора поступать в театральный институт, очень трепетно к этому отнеслась. Думала, что туда поступают только боги! Так переживала, что папа сказал, чтобы поступала в пищевой техникум. Я согласилась...

В пять утра вставала, шла на работу, делала шницель по-венски, бефстроганов по-деревенски. Однажды, когда перебирала фасоль, в голову пришла музыка Грига «Странник», которую когда-то играла. Ко мне вообще странным образом музыка приходит в поворотные моменты жизни. И я поняла, что больше не буду заниматься котлетами.

Поступила к Игорю Владимировичу Францу. На единственный экспериментальный курс на факультете музыкального театра РАТИ. Учились бесплатно – 6 мальчиков, 6 девочек. За нас тогда заплатил банк. Потом он лопнул, и последний год за наше обучение доплачивал сам мастер. Некоторые из нас позже отдали деньги, хотя сам Игорь Владимирович никогда об этом не просил. Представляете? Такой был человек! К сожалению, он умер в пятьдесят. Но каждый год мы, его ученики, приезжаем на кладбище, поминаем добрым словом Учителя, благодаря которому получили прекрасное образование.

Нагрузки физические были огромные. При выпуске из института я весила 39 килограммов.

– Кого ещё из учителей сегодня вспоминаете добрым словом?

– На нашем курсе были замечательные педагоги, профессоры, высококлассные специалисты. Назову три имени – Владимир Иванович Тумаев, снявший «Китайскую бабушку», Наталья Борисовна Горшкова и Игорь Владимирович Франц. Благодаря им мы стали синтетическими актёрами – умеем петь, танцевать, вдумчиво работать над ролью.

Не люблю, когда ночью высылают сценарий, а с утра ты уже должна играть. Люблю побольше поучить, подольше «побыть» с ролью, чтобы она ко мне «пришла».

– Вы запомнились зрителям в роли майора полиции Елены Измайловой в сериале «Пятницкий» – о жизни и работе отдела внутренних дел в одном из районов Москвы. Как вживались в образ сотрудника полиции?

– Когда мне предложили сыграть роль начальника отдела дознания, не представляла, что это за профессия. Шла в метро и рассматривала лица полицейских, стала читать юридические книги. Но это мне ничего не дало. И тогда я пришла в райотдел Люберецкого района, погрузилась в его атмосферу. Меня познакомили с начальником отдела дознания, которую тоже звали Лена, как и моего персонажа. Увидела не просто сотрудника, а женщину, которая следит за собой. Увидела серые стены, кремлёвскую ёлочку за окном, стопки дел... Тогда я поняла, что нужно играть не профессию, а человека, его судьбу.

Кадр из фильма «Пятницкий» (2011–2014).

Кстати, начинали мы ещё в милицейской форме. Когда её надела, мне показалось, что я похожа на стюардессу. А в процессе съёмок форму поменяли на новую, полицейскую, к которой мы с большим трудом привыкали. Очень хотелось приталенного кителя. Пришлось отдавать портным – подгонять под фигуру.

– Какая атмосфера была на съёмочной площадке?

– И в «Татьянином дне», и в «Пятницком» мне достались роли подруг главных героинь. И тут есть особенность. Если главная героиня «работает в статике», то я, как боевая подруга, должна сыграть всю амплитуду переживаний и своих, и её. Иногда в наших диалогах получалось забавно: когда начальник Зимина пьёт кофе – я говорю и всё время что-нибудь жую. Дубль первый, второй, а я все жую и говорю… Вскоре есть уже хочет вся съёмочная группа, Виктория Тарасова тоже просит перекусить. И в дубле пятом мы уже вдвоём с ней уплетаем. К концу съёмочного дня я на еду не могла смотреть.

Люблю книги, тишину, люблю всех людей, но очень сложно дружу, мне очень удобен мой внутренний мир.

– Не много ли телесериалов на нашем экране? Или это – веление времени?

– Я думаю, это ещё экономическое явление, потому что это выгодно. Вообще, мы живём в такое непонятное для искусства время. Идёт, к сожалению, его обесценивание.

Хорошие фильмы, спектакли могут быть любого жанра, но они должны задавать вопросы, поднимать проблему. Искусство не может быть без конфликта. Именно так всё в жизни происходит. Ты показываешь эту жизнь. Человек смотрит со стороны и понимает: а ведь и вправду так.

– Когда вы решили стать режиссёром?

– На съёмках актёр говорит только то, что задано сценарием. А самые большие проникновенные вещи как раз случаются в спектаклях. И я поняла, что хочу ставить спектакли как режиссёр.

Кадр из фильма «Татьянин день» (2007–2008). 

Моей педагогической деятельности 18 лет. Ещё снимаясь в «Татьянином дне», в свободные дни преподавала актёрское мастерство у детей. Училась работать у Натальи Борисовны Горшковой – рука об руку пять лет. А потом ушла в «свободное плавание». Поняла: чтобы быть детским педагогом, нужно знать больше, чем о профессиональном театре для взрослых. Необходимо учитывать детскую психологию. К сожалению, этого многие недопонимают. Часто родители считают, что нарядил своего ребёнка как куклу, он что-то прочитал, ему поаплодировали – и всё прекрасно. Но детский театр может быть очень вдумчивым, глубоким. Есть серьёзные спектакли в нашей стране и они, поверьте, не менее значимы, чем профессиональные взрослые.

Горжусь тем, что в этом году моя 14-летняя ученица Анна Панина заняла призовое место на фестивале моноспектаклей «Камышовый кот», проходившем в Астрахани. Я поставила с ней моноспектакль по дневникам Элен Берр, которая вела свои записи во время фашистской оккупации Франции. Её ещё называют «французской Анной Франк». Увидела в этой истории манипуляцию страхом, рекламирование, тиражирование его. Мы репетировали вдумчиво, не спеша. Сомневалась: не рано ли даю ребёнку этот материал? Но произошло чудо! Аня, нужно отдать ей должное, этой историей прониклась.

– Совершенно неожиданно узнала, что вы ещё и экскурсовод…

– Столкнулась с тем, что мои студенты плохо читают стихи. И я предложила: давайте выучим произведения Сергея Есенина, а потом поедем на его родину. Подышим тем воздухом – и, может, у вас стихи по-другому заиграют. Дети прониклись и мы поехали в Константиново. В автобусе читали стихи, я рассказывала биографию Сергея Есенина, обсуждали, в контексте какого времени было написано то или иное стихотворение. Путешествие очень понравилось. Так я и стала экскурсоводом.

А поскольку современные дети слишком технологичны, погружены в компьютерное пространство, я пошла на курсы повышения квалификации для освоения общения с подрастающим поколением, для того чтобы знать, как вести экскурсии для них. Поняла, что ребёнок в музее не воспринимает информацию как мы, визуально. Его телу тоже должно быть приятно, интересно. Привожу их, например, на старые улицы Москвы и предлагаю узнать, где заканчивается китайгородская стена и какова её длина. А для этого нужно пробежать до конца этой стены. И они бегут. Это совсем другой подход. И для меня это совсем другая режиссура. Сейчас дети нуждаются в том, чтобы с ними вот так общались. Им это нравится, а родители просят продолжения. Получается, что я пожизненно педагог-режиссёр.

Постепенно к нашим экскурсиям стали присоединяться соседи, знакомые. Это и мне помогает познавать историю нашей страны. Чтобы быть хорошим проводником, доносить до людей информацию, я обкладываюсь книгами. Рассказываю про Владимира Красно Солнышко, Юрия Долгорукого, Андрея Боголюбского. И мне интересно – как режиссёру, хочу быть всегда в контексте историческом. Мы уже посетили Санкт-Петербург, Саранск, Тулу, Владимир. Недавно вернулись из Суздаля. Сейчас люди разобщены, а экскурсии помогают их сближению. И уже не важно, в какой город мы едем. Главное – это общение друг с другом. Нужно создавать вокруг себя мир друзей, ближний круг.

– А как случилось, что вы ещё и моржеванием увлеклись?

– Долгое время меня мучили ангина и тонзиллит. А это мешало вокалу. В одном из досуговых журналов увидела статью про крепких мужчин-моржей. Потом прочитала про китайскую бабушку, которая занимается моржеванием. Решила: раз китайская бабушка может – значит, и я смогу. Позвонила в Федерацию моржей. Приезжай, говорят, сегодня – окунём. Как? Прямо сейчас, зимой? Да, говорят! У нас есть специальная система. Одеваюсь, сажусь в автобус, который проминает то грязь, то снег. И думаю: куда еду? Точно простужусь! В тот день приехала к моржам ещё и съёмочная группа из Японии, 

которая изучала влияние холода на организм. Хотели снять, как новичок погружается первый раз в воду. И решили, не предупредив заранее, снимать моё первое погружение. Пока готовились, я к тому времени уже околела, хотя стояла возле костра. Нужно было окунуться три раза, выйти из проруби и дать интервью. Первое погружение оказалось стрессовым. И тут меня японцы спрашивают: вам когда было холодно – до или после? А мне уже не до интервью! Сковало холодом, с трудом оделась. Хорошо, что знакомый оказался рядом, напоил меня кофе. Дома я сразу заснула – видимо, от стресса. И когда проснулась часа через два – побежала смотреть свои гланды. А они… в порядке! С тех пор не болею. Мы с мужем и сейчас иногда после работы, на ночь глядя, берём термос и едем купаться. Спится потом очень хорошо.

– Что бы вы хотели пожелать сотрудникам органов внутренних дел в канун их профессионального праздника?

Вернуться в раздел