Екатерина Климова: «Если надо для роли – пойду на экстрим»

• точка зрения
• интервью
• актриса
• кино

В гостях у журнала «Полиция России» российская актриса театра и кино Екатерина Климова.

– Екатерина Александровна, вы окончили театральное училище с красным дипломом. В школе вам учёба тоже легко давалась?

– Порой кажется, что это вообще разные истории. Поначалу я – ребёнок, подросток, незрелая личность. Без представления и понимания того, что меня ждёт в будущем. Школа воспринималась как нечто такое – ты должен туда ходить, но непонятно, зачем. И когда-нибудь это закончится и наступит наконец полная свобода. Формироваться как личность я начала в классе 10–11-м.

Именно тогда сформулировала свои желания. И моё счастье, что попала в театральный вуз. 

– Как к этому пришли? Это была внутренняя потребность? Или, разглядев вашу харизму, вас с детства прочили в актрисы?

– Нет, конечно, не стоит ждать, что на улице к тебе подойдут и пригласят в кино. Это внутреннее желание стать актрисой поддерживаешь только ты сама. Думаю, это даже некая дерзость – признаться обществу, что намерена поступать в театральный институт. Окружающие воспринимают либо со смехом, либо с иронией. Родные тоже, но до той поры, пока это не принимает серьёзный оборот. Не могу стопроцентно сказать, где и когда желание зародилось. Какое-то провидение ведёт нас по жизни. На детских фотографиях я всё время плачу. И мама подтверждает: когда на меня наводили камеру, я сразу начинала кукситься. Сейчас задаюсь вопросом: что этот ребёнок имел в виду? Это была просьба «Дайте мне хотя бы в детстве отдохнуть»? Или камера вызывала душевный трепет, выводила меня из зоны внутреннего комфорта?..

– Кто задавал вектор развития в актёрской профессии?

– Много души вложила в нас, своих студентов, педагог по актёрскому мастерству Мария Евгеньевна Велихова. Она всегда говорила: «Не важно, какими вы станете артистами, главное – чтобы вы стали личностями». Благодарна ректору нашего института Николаю Николаевичу Афонину, который принял нас, поверил в нас. Эти люди перевернули мою судьбу. И я часто повторяю своим детям то, о чём нам говорили в институте: «Нельзя научить. Можно только научиться». Лишь с годами всё больше приходит понимание смысла этой фразы.

Образование не заканчивается, когда ты покидаешь стены учебного заведения. Я продолжаю учиться у тех, с кем работаю. Беру пример, расту, вдохновляюсь, стремлюсь...

Кадр из фильма «Бедная Настя» (2003)

Большой бонус как актрисе мне дал Борис Афанасьевич Морозов, который принял меня в Театр Российской армии. Благодарна режиссёру Андрею Игоревичу Малюкову, доверившему разноплановые роли: санитарки Нины в «Мы из будущего», Анны Вырубовой в «Григорий Р.», Раисы Петерсон в фильме «Куприн».

– С партнёрами вам тоже везло…

– Я очень партнёрский актёр. В Театре Российской армии сразу начать играть на огромной сцене с Дмитрием Назаровым, Евгенией Глушенко, Ольгой Богдановой – очень ответственно.

Работая с Владимиром Машковым в телефильме «Григорий Р.», видела, как он не позволял себе ни одного пустого дубля. Никогда не опаздывал на площадку, всегда знал текст. А Ингеборга Дапкунайте! Никаких пустых разговоров. Очень много прочитанной литературы. Александру Панкратову-Чёрному во всём хочется дойти до самой сути. В кадре он живёт, а не играет. Это человек-праздник, неравнодушный к жизни, сейчас такое редко встречается. А какие стихи он пишет! Сергей Безруков работает на сцене самоотречённо…

Глядя на них, понимаешь, почему признание приходит к тому человеку, а не к другому. Абсолютно убеждена, что трудолюбие – это залог любого успеха.

– В детективном сериале «По законам военного времени» вы играли следователя военной прокуратуры Светлану Елагину, бывшего сотрудника днепропетровского угро. Роли людей в погонах вам удаются. Как к ним готовитесь?

– Конечно, съёмки проходили и в прокуратуре, и на Петровке. Видела, как реальные сотрудники перелистывают дела, кобура торчит из-под пиджака... Но это не моя романтика. 

– Форма вам к лицу. И военная, и милицейская. Вам в ней комфортно?

– Она шьётся по образцу того времени, в котором происходит действие фильма. Из таких же тканей, которые носили, к примеру, во время войны. Мне неудобство доставляли шерстяные вещи. К тому же и шинель, и кобура, и другое обмундирование имеют вес. В таком наряде приходится находиться весь съёмочный день. В жару или мороз. И это уже история про выносливость. Ни про талант, ни про то, что ты драматический артист. Ты играешь конкретного военного человека, который проходит через испытания. 

Во время съёмок фильма «По законам военного времени»  (2015)

И не важно, что ты женщина. Всегда задаюсь вопросом: «Как же на войне они во всём этом воевали?» Шея открыта, зимой промерзаешь в кирзачах. Форма обязывает к совершенно другому поведению. Ты не можешь сутулить спину! Потом привыкаешь и начинаешь в гимнастёрке и шинели органично существовать. Да ещё и с оружием, за съёмки с которым несут ответственность постановщики трюков. Хотя это не исключает разные споры после показа картины: либо пистолет появился не в 42-м, а в 43-м, либо оружие так держат лишь в американских фильмах... А во время войны какого только оружия не было у наших офицеров – и немецкое, и советское, сапоги и ремни разные. И форма не всегда доходила, например, до днепропетровского угро. И наверняка она отличалась от той, которую выдавали в центре.

– Какие ещё тесты на выносливость доводилось проходить во время съёмок?

– Вот недавно бегала босиком по снегу, когда снимали сны Алевтины в фильме «Московская борзая». Это был для меня тоже определённый подвиг – бежать в платье невесты, проваливаясь в сугробы. Дубль, и ещё дубль... Тебя этому не учили, но это тоже часть твоей профессии.

– Что важно донести до зрителя? Женский характер, само ощущение времени?

– В военных картинах, как и в любом другом кино, я всегда играю тему женщины. Есть некий фундамент любой роли, любого образа. Это любовь. Любовь мужчины и женщины, любовь к Родине.

Во время съёмок фильма «Московская борзая – 2 »  (2018)

Я играю Светлану Елагину уже пять сезонов. Иногда спорю со сценаристами, режиссёрами. К примеру, моя героиня не может перекреститься в кадре или сказать «Господи, помилуй!» – она атеист, человек той эпохи. Или не строит глазки кому-то, потому что у неё есть тема любви – неразлучники. И я не могу играть в одном сезоне так, а потом предать всё это.

– Театр, кино… Что больше вас увлекает?

– Это всё моя профессия. Ну, как можно сказать, что ты больше любишь – тортик или супчик? Это разные составляющие одного целого. Если актёра приглашают в кино на хорошие роли – это некая статусность, показатель результата его творчества. Однако в кино от тебя мало что зависит. Это коллективное творчество. И это тоже история не про талант, а про удачу. Невозможно спрогнозировать, как картина получится. Можно сыграть сначала финал, потом середину, оператор тебя снимет, режиссёр смонтирует. Театр – это другой процесс, другой результат. Ты проживаешь судьбу своего героя от начала до конца. И главное – слышишь реакцию зрителей, которые пришли сегодня.

Поэтому невозможно сказать, что люблю больше. Конечно, театр сложней, но это не делает его менее любимым ремеслом. Если говорить о том, какие роли больше всего запомнились, – то, конечно, театральные. Они более выстраданные, осознанные, это твоё произведение.

Мне с театральными ролями везёт. Горжусь абсолютно всеми спектаклями. Долго-долго живу с каждым из них. Редко выпускаю премьеры.

– Романс «За всё спасибо, добрый друг…», звучащий в вашем исполнении в фильме «Мы из будущего», стал очень популярен...

– У нас было два его варианта. Один записали более вокальный, академический. А другой – более душевный. Помню, спорили о том, что Ниночка – не вокалистка, она же просто медсестра. В результате режиссёр и продюсер выбрали более человечный, душевный вариант. И не прогадали, я так считаю.

– Вы пишете стихи, эпиграммы…

– Бывают такие моменты в жизни, когда хочется петь, творить. Но я никогда себя не позиционировала как певицу или как поэта. Да и читать свои стихи на публику – это всегда так интимно. Я – драматическая актриса. Но если нужно написать стихи – напишу. Опять же для своей Светланы Петровны в новом сезоне придумала сцену, где она пишет стихи. Чтобы объяснить режиссёру своё видение, сама написала их от лица моей героини. И режиссёр, кое-что поправив, утвердил. В итоге получилась очень драматичная сцена, в которой я поучаствовала не только как актриса.

– Про вас пишут в Интернете: «Климова охотно прыгает с парашютом, летает на параплане, водит мотоцикл, занималась фигурным катанием, лёгкой атлетикой…» Это правда?

– Лёгкая атлетика и фигурное катание остались в детстве. Парашют, конный спорт – всё тоже имело ко мне отношение. Если сейчас для исполнения роли нужно будет овладеть каким-то экстремальным видом спорта – конечно, буду оттачивать эти навыки. Очень интересно учиться чему-то новому. Часто сожалею, что не занималась регулярно вокалом, верховой ездой или не стреляла из пистолета. Я бы лучше это делала в кадре. Но, к сожалению, так невозможно.

– Что вам помогает преодолевать трудности?

– В трудные моменты в моём воображении всегда возникает Мюнхгаузен, который сам себя вытаскивает за волосы из болота. Это единственное, что работает в подсознании как некий двигатель, спасательный круг. Можно ходить к психологу или отстрадать ситуацию до саморазрушения, но в какой-то момент ты понимаешь, что никто не поможет, кроме тебя самой.

– Мы беседуем незадолго до Международного женского дня… Что бы вы пожелали сотрудницам органов внутренних дел?

– Любви!..

Вернуться в раздел